Антонов Василий - Двенадцатая Машина
В. АНТОНОВ
ДВЕНАДЦАТАЯ МАШИНА
Конечно, двадцать первый век-это не двадцатый.
Не спорю. Но есть и свои минусы. Меня, признаться, иногда озадачивает
обилие неожиданностей. Например, эта история с зеленым миром. Как-то утром
встаю, открываю окно - и вижу, что все стало зеленым. Облака как облака,
но зеленые. Прохожие как прохожие, но - зеленые. И вообще все позеленело.
Непонятно.
Потом оказалось, что в Институте Неореалистической Эстетики (это в двух
кварталах от моего дома)
испытывали новую систему альфа-лиссергенции. Говорят.
кибернетическая машина, регулирующая движение в нашем микрорайоне, едва
не сошла с ума. Еще бы! Машине трудно понять, почему вдруг у всех
светофоров со всех сторон огни становятся зелеными...
А через две недели, возвращаясь с репетиции, я обнаружил, что вода в
реке течет в обратном направлении.
Так оказать, повернула вспять. Сама по себе. У парапета стоит бородатый
юноша и странно размахивает руками.
Обернулся, заметил меня и говорит: ничего страшного, дескать,
перепутали в расчетах знак, бывают ошибки и похуже.
Именно в этот день - я хорошо помню - мой друг Вадим сообщил, что у
него появилась новая идея.
Мы сидели на веранде, и ничто не мешало беседе. Я люблю беседовать с
Вадимом. Сидишь себе, не слушаешь и думаешь о чем угодно. Вадим этого не
замечает.
Вадим о чем-то оживленно и долго говорил. Когда человек проводит
рабочий день в обществе безмолвных роботов, ему просто необходимо
поболтать. Я не мешал Вадиму. Но неожиданно я услышал нечто такое, что
заставило меня насторожиться.
- Это будет совершенно новая машина,-говорил Вадим.-Ты даже не
представляешь...
Я представлял. У меня было одиннадцать машин, построенных Вадимом.
Одиннадцать совершенно ненужных, отчасти даже непонятных машин. Они
занимали всю квартиру. Вместо кровати я вынужден был спать на
киберархеологическом анализаторе. Вместо письменного стола я использовал
электронное устройство, предназначенное для воспитания моих-еще не
существующих^ детей. В коридоре торчал громадный электронный шкаф,
который, если не ошибаюсь, должен был регулировать конфликты с моей
будущей женой. Другие машины были тоже в этом духе.
- Новая машина? - осторожно переспросил я.
- Да, - ответил Вадим. - Это будет шикарная кибернетическая штучка,
автоматизирующая литературное творчество. Представь себе...
- Минутку! - перебил я. - Зачем мне эта штучка?!
У меня уже есть одиннадцать штучек. Вполне шикарных.
И потом я музыкант. Я не хочу быть литератором!
Вадим пожал плечами.
- Тебе надо лечиться. Ты глупеешь прямо на глазах. Машина нужна не
тебе, а мне. Я толкую об этом уже полчаса.
Если машина нужна Вадиму - это другое дело. Вообще я - за кибернетику.
Необходимо возможно шире внедрять кибернетику в быт.
- Это будет кибернетический критик? - спросил я.
Вадим пожелтел. Он всегда желтеет, когда злится.
- Тебе срочно нужно лечиться! Я же объяснял, дважды объяснял: не
критик, а писатель. Кибернетический писатель.
На мой взгляд, целесообразнее автоматизировать критику. Во всяком
случае, это проще. Но я не стал возражать.
- Важно найти принцип,-продолжал между тем Вадим.-Тут уже намечаются
кое-какие соображения.
Допустим, мы вводим необработанный рассказ в дикавентныи инверсатор.
Даже не рассказ, а заготовку рассказа. Техническое задание на рассказ.
Само собой пазумеется, придется взять два дикавентных
инверсатораОбработанная информация пойдет в синтемодульное устройство.
Понял, что у нас получится?..
Я выразил надежду, что п
