Анненский Иннокентий - Пушкин И Царское Село
Иннокентий Анненский
Пушкин и Царское Село
I
Сто лет тому назад в Москве на Немецкой улице {1} родился человек,
которому суждено было прославить свою родину и стать ее славой.
Бог дал ему горячее и смелое сердце и дивный дар мелодией слов сладко
волновать сердца. Жребий судил ему короткую и тревожную жизнь и ряд
страданий. Сам он оставил миру труд, ценность которого неизмерима. Этого
человека звали Александр Сергеевич Пушкин.
Вчера и сегодня это имя у всех на устах. В церквах молятся об
успокоении раба божия Александра, и нет, я думаю, того русского ученика,
который, умея петь панихидные молитвы, не захотел бы примкнуть к хору
молящихся за любимого поэта.
Не только урочища пушкинской славы, как Москва, Петербург, Михайловское
и Царское Село чествуют Пушкина и вспоминают о своей прикосновенности к его
жизни и творчеству. Даже случайные пристанища поэта, - а куда не бросала его
судьба: от Виноградной долины до Арского поля, и от Невы до Арпачая {2}? -
даже такие города, где он провел два-три дня в жизни, и те к юбилею собрали
между старожилов клочки их старческих воспоминаний о дорогом госте: его
обиталища разысканы и отметились надписями, и некоторые из них, верно,
станут с этого дня читальнями, школами, богадельнями. Всякая черта не только
в судьбе поэта или истории его рода, но даже в биографии его друзей получает
для нас теперь какую-то новую ценность, и мы жадно роемся в пыли
всевозможных архивов - и консисторских и военно-судных, чтобы добыть данные
для освещения образа поэта, его творчества и судьбы.
Сооружаются новые памятники: у нас, в Одессе, в Петербурге {3}. Не
забыт и завещанный им нерукотворный - его сочинения, и надо надеяться, что
наша Академия, издав их проверенный текст, раз навсегда положит предел
наивным ошибкам и дерзким поправкам его издателей.
Пора вспомнить, каких часто мучительных усилий, еще с лицейской скамьи,
стоили Пушкину точность его выражений и музыкальность стихов. Может быть, и
в народных аудиториях подлинный Пушкин мало-помалу заменит рассказанного.
А кто исчислит эти речи, гимны, увенчанные бюсты поэта, цветы, которыми
они будут засыпаны, и строчки пушкинских стихов, которые сегодня слетят с
уст? Тени поэта вовсе не нужно наивной дани наших восторгов, и мы это знаем;
но она нужна нам самим как залог светлых и долгих воспоминаний об
исторических днях пушкинского юбилея. Справедливость требует отметить также,
что родина поминает Пушкина не одними цветами и песнями: сколько стипендий,
школ, читален и больниц наречется отныне во имя того, кто лирой пробуждал в
нас добрые чувства!
Но чей же праздник сегодня? Кто идет на пушкинские торжества, кто их
устраивает? Празднуют хранилища и рассадники русского просвещения - все, от
Академии наук до самой скромной школы. Еще бы им не праздновать! Ведь все
тайны нашего языка и народности и драгоценнейший залог их бесконечного
развития - они там, в пушкинских творениях: там и уроки, и образцы, и
школьный труд, и школьный отдых.
Празднуют и писатели: Пушкин не только дал им совершеннейшие из
творений русского слова и доказал, что бессмертие может быть уделом и
русского гения; он не только отлил для них новые формы творчества, ставшие
мировыми под пером его преемников, но он дал им два новых орудия небывалой
дотоле гибкости; свой язык и свой стих. Говорить ли о том, что своим гением,
благородством натуры и высоким трагизмом жребия он поднял самое достоинство
русских писателей.
Празднуют художники-живописцы, скульпторы,
